«…Настоятель у нас — преподобный Серафим Вырицкий…»

Интервью с настоятелем храма Казанской иконы Божией Матери в пос. Вырица прот. Георгием Преображенским

- 15 лет – круглая дата. Если сравнивать с человеческой жизнью, то уже пройден возраст отрочества. Для храма это целая эпоха. Попробуем мысленно перенестись на полтора десятка лет назад. Вот Вы, отец Георгий, стали настоятелем такого большого прихода. Как это произошло? Было ли назначение для Вас неожиданным? Что Вы почувствовали в этот момент?

- Ну, во-первых, приход не был таким большим пятнадцать лет назад. Здесь служил отец Алексий Коровин и помогал ему отец Иоанн Рейпольский. Конечно, для меня это назначение стало неожиданным. Я знал этот приход, приезжал сюда, даже как-то при встрече с отцом Алексием я поинтересовался, не нужны ли ему помощники? Он ответил, что они справляются со службой, с требами.

А когда отец Алексий умер, естественно, стали различные ходить разговоры, предположения, кто будет назначен. Тогда-то мне и было предложено настоятелем Павловского собора в Гатчине, где я служил в это время, протоиереем Владимиром Феером поехать в митрополию и попытать счастья: благословит или не благословит Владыка меня на это послушание.

Я, естественно, поехал к родителям за благословением. Папа сказал, что это большая ответственность, мама благословила, тогда папа сказал: «Тогда я тоже благословляю». Получив родительское благословение, я на следующий день был уже в Санкт-Петербурге в епархиальном управлении. Дождался своего часа, не сразу это случилось, уже после обеда - приехал с утра, естественно. Был принят митрополитом Владимиром (Котляровым). После небольшого расспроса о моей жизни, службе он сказал: «Попробуйте, отец Георгий», и мне выписали указ о настоятельстве в этом храме. 4 ноября, в празднование Казанской иконы Божией Матери, был сороковой день со дня кончины отца Алексия. Благочинный огласил в храме указ о моём назначении настоятелем, и с 5 ноября 2005 года я официально приступил к своим обязанностям настоятеля храма.

- Казанский храм, который Вам доверили, - храм с богатой историей, со своими традициями, сложившимся приходом. С какими вызовами Вам пришлось столкнуться, что было самым сложным в начале этого служения?

- Я, конечно, знал, что храм с богатой историей, и все мои предшественники, так или иначе, оставили свой вклад в этом храме, неся это служение. Поэтому, когда я стал настоятелем, я не хотел ломать никаких устоявшихся традиций. Понятно, что я был человеком совершенно новым для прихожан и сотрудников, молодым, поэтому, естественно, они пытались меня поучать, наставлять, но я со смирением всё это переносил. Не ломал ничего: ни традиций никаких, ни правил. Постепенно вводил практику богослужения, к которой я привык в соборе в Гатчине. Она может быть хорошим примером для будущих священнослужителей: тот факт, что в соборе по сей день ставленники проходят богослужебную практику, говорит о том, что школа там хорошая. И я, слава Богу, был воспитан в традициях этой школы. Все сотрудники остались на своих местах, никого я не увольнял и не выгонял. Да, был пересмотрен потом состав приходского собрания, я понимал, что это всё-таки руководящий орган, поэтому здесь нужны были люди, которых я знал, на которых я мог как-то опереться.

- А в чём основное отличие богослужебной традиции, которая здесь присутствовала?

- Я не могу сказать, что она кардинально отличалась от городской, нет. Но что-то делалось по-своему: как привык священник служить. Мне говорили: «Надо всех убрать, надо своих поставить», но что-то мне подсказало внутри, что не надо, что всё образуется само собой со временем. Ненужное всё отпадёт, отшелушится, как пена после шторма осядет, и море снова будет чистым. Так оно и вышло. Постепенно выстроилась именно та моя команда, если можно так назвать, которая по сей день рядом со мной.

Вот вспоминаю как раз чудо, когда мне Серафим Вырицкий помог. Я просто ходил по территории храма и не знал, что делать: на носу зима, денег нет, дров нет – храм отапливался дровами, и надо как-то решать эту проблему. И вот выхожу я из часовни и встречаю мужчину. «Вы теперь здесь настоятель?» - «Я – да, настоятель» - «И как Вам новое назначение, довольны?». Я говорю: «Благодарю Бога, но трудности есть». Он говорит: «А вы же молитесь у преподобного, он такие вопросы решает. Вот у меня компания крупная, там тысяча человек народу, и она просто валилась: не было работы, не было возможности людей сохранить вообще. И я приехал сюда к преподобному, помолился: «Батюшка, ты вот всё-таки как-то умел управлять в своё время, и бизнес был у тебя, у всё получалось хорошо, ну помоги мне, помоги, я не могу, я чувствую ответственность за людей, куда они пойдут? На улицу? У всех дети, кредиты»... и не успел доехать даже до дома, мне поступил звонок из Москвы. И нам пришёл хороший заказ». Говорит потом этот мужчина, его, кстати, Василий зовут: «Я Вам помогу. Давайте свои реквизиты». И вот это просто было действительно как какая-то сказка. И он помог. Мы до сих пор с ним поддерживаем отношения. Это было действительно чудо, после которого я почувствовал уверенность в том, что мир не без добрых людей, и ты можешь даже, казалось бы, в такой ситуации, из которой нет выхода, его найти.

- Отец Георгий, всем известно, что Вы – священник в четвёртом поколении, и, в том числе, в Вырице служил Ваш прадед – протоиерей Георгий Васильевич Преображенский. Помогает ли Вам пастырский опыт Ваших предков-священнослужителей? Чувствуете ли Вы их поддержку?

- Безусловно. Безусловно, для меня это было даже каким-то промыслительным событием, когда меня назначили, когда за меня порадовались, когда папа мне передал наперсный крест, который принадлежал преподобному Серафиму Вырицкому и был подарен им моему дедушке. И потом то, что дедушка принимал участие в открытии Казанского храма во время Великой Отечественной войны, поэтому я даже посчитал, что в этом есть какое-то предопределение, что ли. Хотя никогда этим не горжусь. И то, что они служили, то, что они меня воспитывали в этом духе, - за это огромное спасибо, я молюсь за них всех. Прадеда я, конечно, не помню. А дедушка меня учил, мои первые шаги как псаломщика в храме были под его руководством. Я ходил в Мариенбургский Покровский храм, начал там прислуживать. Дедушка там не служил, он служил в Александро-Невской лавре, но жил рядом с Мариенбургским храмом, где он и похоронен сейчас. И когда я готовился к службе, должен был читать «Апостол», прокимен, он всегда приезжал со своей вечерней службы и меня проверял: насколько я подготовил «Апостол», правильно ли я читаю, ударения ставлю.

Спасибо папе, что занимался со мной в отрочестве. В 14-летнем возрасте я прочитал Евангелие под его руководством с его комментариями: делал пометки в тетрадке, отмечал непонятные какие-то мне отрывки из текстов. Он мне комментировал, разъяснял. Да все, собственно говоря, учили. И отец Ливерий[1], дедушкин двоюродный брат, также всегда переживал за меня. Он был преподавателем в Духовной академии, и когда я учился в семинарии, он всегда назначал мне какой-либо день, чтобы пообщаться со мной. А я как-то к этому относился несерьёзно в силу возраста. Учат и учат... мы уже и сами взрослые, всё знаем. А сейчас я понимаю, что это бесценное было общение, которого уже не вернёшь. Ты это понимаешь только спустя годы, когда уже нет этих людей с тобой. Дедушки не стало, когда я служил в армии, отец Ливерий умер чуть-чуть позднее, сейчас только папа остался. И я стараюсь всё-таки находить возможность с ним встречаться, но спорить с ним невозможно, он всё равно, будучи тоже преподавателем в Духовной академии, привык, чтобы его слушали. Авторитет.

- Театр начинается с вешалки. Храм начинается с прихода. А с чего начинается приход?

- Приход начинается со свечницы. Потому что люди, когда приходят в храм, первым делом подают записки, покупают свечи. Здесь всегда очень сложно бывает, когда людей много, сохранить самообладание, улыбку на лице, радость, всех встретить, у всех принять записочки, чтобы они успели попасть на службу, продать свечи. Поэтому свечницам всегда говорю: «Вы – наше лицо, поэтому важно, как вы себя поведёте в самом начале, когда люди к вам придут». Они же не бегут сразу в храм, к иконам или к священнику… Они идут сначала в свечную лавку, поэтому первые, кого они встречают, - это свечницы. Потом, конечно, уборщицы, которые обслуживают подсвечники, следят за порядком, за чистотой в храме - от них тоже многое зависит. Как правило, эти женщины всегда очень знающие и любят делать множество замечаний, по делу и не по делу. Я тоже всегда с ними разговариваю: «Будьте терпеливее, терпимее. Ну и что, что на женщине нет платка, или она зашла в брюках. Если нужно будет, ей священник может об этом сказать на исповеди, или когда она подойдёт к нему по какому-то вопросу. Может, она вообще первый раз зашла в храм, она и не знает, она просто знакомится. Если она натолкнётся на какую-то грубость, на такое недружелюбие, может, она больше и не будет сюда приходить». Правда, не всегда это им удаётся.

- Отец Георгий, а что самое радостное в Вашем служении?

- Возможность служить здесь литургию. Возможность быть настоятелем этого храма. Я понимаю, что это большая ответственность, понимаю, что приход наш развивается, и надеюсь, что он и дальше будет развиваться. Но от этого больше сложностей возникает. Но когда ты чувствуешь эту загруженность, понимаешь свою ответственность за происходящее, конечно, всё это тебя и пугает, и радует. Поэтому я благодарю Бога за то, что у меня появилась такая возможность, и другого искать не хочу. Я нашёл себя здесь, и всё складывается и будет складываться так, как должно быть. Хотя я всё равно считаю, что настоятель в нашем храме – это преподобный Серафим Вырицкий. Под покровом Божией Матери, Царицы Небесной, в честь которой храм освящён, всё по его молитвам здесь происходит. Я лишь просто временный человек, который сейчас, а святой – он уже вне времени. Вот он здесь будет всегда. Подбирает себе приход, и помощников, и тружеников. Я думаю, что, наверное, это благодаря ему всё так устраивается. Вот мне говорят: «Если бы не Вы, то ничего бы здесь не получилось». Получилось бы, по-другому получилось.

- Прихожанин 15 лет назад и сейчас – как он изменился? Что, по-Вашему, ждали люди от Церкви тогда, и с какими ожиданиями приходят сейчас?

- Да прихожане, мне кажется, не поменялись. Поменялось отношение к Церкви. А прихожане как были прихожанами, так и остались прихожанами. Кто ходил пятнадцать лет назад, так он и ходит в церковь. Есть, конечно, люди, которые ушли по каким-то причинам, что-то их не устроило в Церкви, но это единицы. В основном люди, если пришли в Церковь, то они в ней и остаются. Другое дело, насколько они могут долго оставаться. Потому что пятнадцать лет – всё равно срок небольшой, и человек в течение жизни всё равно меняется. У нас в храме очень много детей: и на причастии много детей, и воскресную школу много детей посещает. Но дети вырастают, и где они? Не знаю, может быть, это зерно, посеянное в детстве, даст потом свои всходы. Но при таком отношении к Церкви в обществе, я не знаю… Просто сейчас нам диктуют другие ценности.

- А духовные запросы как-то изменились в соответствии с политической, социальной ситуацией? Что на душе, с чем обращаются? Или всё-таки больше с бытовыми проблемами?

- Ну, насколько я могу судить как священник, который служит, исповедует и совершает требы, в основном это просто освобождение от той грязи, которую человек натворил в своей жизни, и желание защитить себя, попытаться измениться, переменить себя и свою жизнь. Есть люди, которые ищут что-то, они пытаются разобраться, они изучают, они слушают. Священник же не оправдывает грехи человека. Он ему указывает: «Ты можешь пасть, но ты всё равно не утонешь. Есть ниточка, за которую ты можешь уцепиться и выкарабкаться, но это зависит от тебя лично. Захочешь ты это сделать или не захочешь. Никто тебя тащить не будет силком. Мы радуемся любому приходящему, и это главное. Радуемся, когда их много.

- Казанский храм отличается от многих обычных провинциальных церквей, безусловно, тем, что на его погосте упокоен преподобный Серафим Вырицкий – широко почитаемый святой, молитвенник. Это, конечно, накладывает свой отпечаток и на жизнь самого храма. Поклониться батюшке Серафиму, попросить его молитвенной помощи и совета едут паломники со всех уголков не только России, но и мира. Многие отмечают живое присутствие и молитвенную помощь батюшки. А бывали ли у Вас случаи чудесной помощи преподобного? Что Вас удивило и запомнилось больше всего?

- Как-то мне сказали: «Ну, тебе легко, у тебя преподобный, к тебе патриарх приезжал, служил здесь, тебе такую дорожку проложили, что она теперь никогда не зарастёт. Радуйся». Дорожка-то дорожкой, а топать ножками-то самому надо. Но я считаю, что мои помощники – это большое счастье для меня, вот это и есть та помощь преподобного, которой может только радоваться любой настоятель. Ты можешь положиться и на духовенство, с которым ты служишь, и на тружеников, которые тебе помогают. Мы реставрацию храма произвели полностью своими силами, не без благотворителей, конечно, которые откликнулись, и специалистов, которые курировали нашу работу. Хотя, надо отдать должное строителям этого храма, что строили на совесть. Храм простоял больше ста лет, и ни одного нет заменённого бревна, всё родное. Это и заслуга настоятелей, которые здесь служили, они тоже следили за храмом, берегли его, сохраняли. Удивительно, что и в войну он выстоял: хотели же взорвать его, ориентир всё-таки… И никакая бомба шальная не прилетела. Вот как-то Господь управил.

А вот ещё чудо – это вода наша. Тут тоже, я считаю, что это милость Божия. В Вырице с водой очень плохо, хорошая лишь в некоторых местах есть. Старожилы говорят, что раньше здесь и участки резались только после того, как находили хорошую воду. Где была плохая вода, там участки даже не давали, там лес был. А здесь не задумывалось ничего, построили храм и построили. Колодец был и всё. А потом скважину пробурили под храмом, не какой-то буровой установкой, а руками. Она сейчас пользуется такой популярностью, что вся эту воду Вырица пьёт. Не только Вырица – из города приезжают. И ведь вода действительно какая-то уникальная: она не портится, она вкусная, она соответствует всем санитарным нормам. Причём, каждый год мы сдаём её на анализ, и она улучшает свои показатели. Можно сказать, минеральная природная вода. Мы как-то замерили – летом в сутки выкачиваем до двадцати шести тонн! Два насоса стоит. Если один выходит из строя — чтобы не прекращать подачу, переключаем на другой. Хотя многие гидрологи говорят, что любое русло, которое мы видим, - будь то река, озеро, - имеет ещё где-то своего дублёра подземного, который скрыт от глаз. И вот и мы, скорей всего, попали в этого дублёра нашей реки Оредеж, потому что такие объёмы ни одна скважина в принципе понести не может.

Ко мне много обращалось предпринимателей, которые предлагали набирать эту воду, разливать по бутылочкам и продавать. Но я всем отказывал, потому что мы даром эту воду получили. Вот если посчитать себестоимость этой скважины - она равна нулю, потому что мы решили гораздо больше задач, которые без воды было не решить. Это вода для крещения, вода для освящения, вода для уборки, вода для поливки и просто питьё. Поэтому я считаю, что это нам милость Божия, это чудо преподобного – получить эту воду в таком качестве и теперь ещё и количестве. Это чудо.

- Что бы Вы хотели пожелать всем, кто приходит в Ваш храм?

- Пожелать, в первую очередь, добра, здоровья, чтобы они снова сюда вернулись, чтобы они получили то, за чем они пришли в этот храм. Чтобы молитва их была услышана. Чтобы у них на сердце была радость, а не горе, отчаяние, уныние или безысходность. Неслучайно преподобный сказал: «Приходите ко мне на могилу как к живому». Как и тогда люди уходили утешенными, так хочу, чтобы и сегодня люди, которые приходят в наш храм, к батюшке Серафиму, уходили отсюда утешенными. Это самое главное, мне кажется. Если человек уходит из храма с грустью... Нет, он может задуматься о жизни своей, о каких-то своих поступках, но он всё равно должен выйти с надеждой, он должен видеть перед собой путь, как ему дальше жить, а не просто в стенку упереться и всё.

Для этого у нас, в общем-то, все и работают, и служат. И батюшки, и свечницы, и экскурсоводы, и администраторы сайта – все для этого трудятся. Я всем говорю, что любой труд в церкви - он благородный и благодатный. Что бы ты ни делал там: убирал бы подсвечники, пел бы в хоре, читал бы на клиросе, служил литургию, пёк пирожки, кормил людей, встречал их, продавал им свечи – я считаю, что радость от этого труда должна быть. По-другому нельзя в храме. Если ты пришёл сюда, как говорил отец Борис Глебов, «ты пришёл в храм не ради хлеба куса, а ради Иисуса». Ты не должен сюда приходить и думать о заработке. Всё необходимое тебе даст Господь, если ты будешь отдавать себя целиком, полностью. Я считаю, что по-другому не может быть. Церковь – это не коммерческая организация, здесь нельзя думать только о том, как заработать деньги и на чём заработать деньги.

Мы должны, конечно, учитывать реалии современного мира. Почему необходимо было построить туалет? Ну, казалось бы, такое заведение: кто-то там храмы строит, ну а я, простите, построю туалет. Мне митрополит Владимир подсказал: «Думайте о людях, которые приезжают сюда помолиться, они едут за столько километров! Надо же оправиться, надо же себя привести в порядок. Ну всякое же может быть, это же необходимо». А когда мы организовали питание – сначала пирожки, потом трапезная - всё как-то сразу связалось в один узелок. Люди приехали, помолились, оправились, перекусили, водички набрали, дети погуляли, попрыгали на горке. Поэтому спасибо Владыке Владимиру, и дай Бог ему здоровья, что он так вот мудро мне посоветовал.

Теперь я понимаю, что имел в виду владыка Владимир под: «Попробуйте», он ведь не сказал мне: «Служите там, и всё», а: «Потрудитесь, посмотрим». Такое благословение я получил, что мне жаловаться.

Беседовала Анна Попова.

[1] Прот. Ливерий Аркадьевич Воронов (22 января 1914 — 6 декабря 1995).